Воспоминания о П.А.Ребиндере
Н.Б. Урьев

Штрихи к портрету П.А.Ребиндера

О Петре Александровиче Ребиндере как о человеке и ученом трудно не говорить в превосходной степени: настолько щедро одарен, необычайно талантлив и многообразен он был во всем. Широта его интересов и увлечений, свойственное ему оригинальное, своеобразное восприятие мира и чрезвычайно заинтересованное, эмоциональное и яркое отношение к жизни и, особенно, к любимой им науке поразительны.

И все-таки главная особенность его личности, его человеческой сущности -доброжелательный, искренний интерес к окружающим его людям, чуткое деликатное отношение не только к близким друзьям, но к совершенно незнакомым людям независимо от их чинов, званий и положения в обществе.

Его доброжелательность, мягкий юмор и оптимизм создавали вокруг него совершенно особую атмосферу. Каждая встреча с Петром Александровичем была праздником, надолго незабываемым событием. Даже сейчас, почти через сорок лет после моего знакомства с ним, я не забыл ощущения волнения и значимости встреч и бесед с ним.

Быть может одна из причин того удивительного факта, что очень многое из сделанного им не утрачивает актуальности и сейчас, через много лет - это следствие его исключительной прозорливости, его редкого умения найти и всемерно поддержать все важное и перспективное в работах его учеников и продолжателей. Он был доступен и щедр, с радостью раздавая блестящие идеи и советы, а любая дискуссия с ним или обсуждение всегда были плодотворны.

В самом деле, трудно найти крупного ученого, который бы стольких поддержал, приободрил, а если и был с чем-то не согласен, то выражал это, не желая обидеть или огорчить человека, в очень доброжелательной форме. Единственное, что он не терпел: глупости и хамства.

Все сказанное может показаться данью традиционного юбилейного преувеличения, но я думаю, что все, знавшие, видевшие или слушавшие Петра Александровича не могут усомниться в справедливости этих слов.

Впервые я увидел Петра Александровича в 1956 г. во время его публичной лекции, которую он прочел в один день с другим выдающимся ученым Нобелевским лауреатом академиком Николаем Николаевичем Семеновым в лекционном зале Политехнического музея. Н.Н.Семенов читал лекцию о теории горения и о цепных реакциях, а выступавший за ним Петр Александрович о новой области науки – физико-химической механике.

Обе лекции были исключительно интересны, хотя манера чтения у Н.Н.Семенова и П.А.Ребиндера была совершенно разной. На фоне несколько суховатого, сдержанного стиля Н.Н.Семенова, стиль лекции П.А.Ребиндера отличался образностью, ярким темпераментным изложением и, при всей сложности существа материала, доступностью.

П.А. Ребиндер в своей лекции уделил немалую часть времени рассказу о только что созданной новой науке – физико-химической механике, о бетоне, о технологии песчаного бетона, и я, тогда еще студент 4 курса инженерно-строительного института, уже было разочаровавшийся в выборе своей будущей, казавшейся мне скучной, профессии и собиравшийся избрать другую специальность, был буквально потрясен. На первый взгляд весьма прозаическая тема приобрела совершенно новый смысл. Это сразу же кардинально изменило и мою личную судьбу. Тогда мне было трудно даже в мечтах представить себе, что через каких-нибудь три года я буду в течение нескольких часов беседовать с самим Петром Александровичем Ребиндером в лаборатории профессора Н.В.Михайлова, который по счастливому для меня стечению обстоятельств пригласил меня, начинающего инженера, на работу в лабораторию физико-химической механики Института физической химии. Мне предстояло тогда выдержать первый и, может быть, самый ответственный экзамен в моей жизни – побеседовать с Петром Александровичем и при этом не показаться ему от естественного смущения и волнения недостойным поступления в созданный и возглавлявшийся им Отдел дисперсных систем. Но от первых же слов Петра Александровича, его удивительной манеры говорить с тобой как с равным с искренней заинтересованностью и доброжелательностью, все смущение и волнение испарились и беседа свелась к обсуждению возможной перспективы работы в новой области.

Вскоре после того как я приступил к работе в лаборатории физико-химической механики, мне довелось узнать Петра Александровича с совершенно другой стороны. В Госстрое страны обсуждался вопрос о судьбе технологии песчаного бетона, вызывавшей тогда своей нетрадиционностью противодействие ряда крупных чиновников и специалистов по бетону. Холодная и четкая логика, необычная для Ребиндера бескомпромиссность, а порой и жесткость и убедительность в дискуссии, глубокое знание им вопроса - решили судьбу всего этого направления.

Неожиданным было для меня то, как профессионально, со знанием мельчайших чисто технических деталей технологии он, будучи физико-химиком, доказывал специалистам в области строительных материалов преимущества и эффективность нового вида бетона. Через много лет, участвуя в подготовке к изданию избранных трудов П.А.Ребиндера, я поразился широте и многообразию технических приложений развитых П.А.Ребиндером идей и представлений в области физической химии дисперсных систем и поверхностных явлений. Речь идет, прежде всего, об эффекте адсорбционного понижения прочности и его приложениях в технологии бурения, печатном деле, обработке металлов, дроблении и тонком измельчении, в пищевой промышленности, в строительстве и множестве других областей. В развитии всех этих направлений П.А.Ребиндер был признанным лидером и активным участником, проявляя себя профессионалом высокого уровня в этих, казалось бы, далеких от физико-химика областях техники.

Поразительно с какой энергией и смелостью, после того как в 1928 г. он сообщил об открытии явления, ставшего потом известным в мировой науке под названием "эффект Ребиндера", он уже через несколько лет совместно с тогда молодыми сотрудниками и коллегами буквально взорвал традиционно сложившиеся представления о механических свойствах и технологии производства многих материалов.

Речь идет, конечно, об учении о поверхностно-активных веществах и близкой для меня области – их использовании в технологии бетона и других композиционных материалов. Я хочу назвать в связи с этим имена ученых, развивавших это направление: это профессор С.В.Шестоперов; Т.Ю.Любимова – одна из ближайших и талантливых его учеников и сотрудниц; Е.Е.Сегалова, заложившая совместно с П.А.Ребиндером основы современного учения о коагуляционно-кристаллизационном структурообразовании; А.Ф.Полак – автор теории твердения мономинеральных вяжущих веществ и многих других.

Я хотел бы также особо выделить работы проф. Н.В. Михайлова, создавшего вместе с Петром Александровичем уже упомянутые выше основы новой технологии бетона.

В послевоенные годы П.А. Ребиндер активно начал развивать новую область физико-химии дисперсных систем – учение о структурообразовании в дисперсных системах и в связи с этим представления о контактных взаимодействиях.

Важное значение имеют получившие широчайшее развитие и продолжение начатые в 50-х г. работы Ребиндера в области реологии дисперсных систем. Здесь следует выделить разработку вместе с А.А.Трапезниковым, а затем совместно с Е.Е.Сегаловой двух фундаментальных методов исследования упругих, вязких и пластичных свойств структурированных дисперсных систем – метода постоянного напряжения сдвига и метода постоянной скорости деформации.

Пожалуй, основным достижением П.А.Ребиндера в этой области было построение первой полной реологической кривой течения структурированных дисперсных систем, описывающей перепад вязкости в зависимости от скорости деформации или напряжения сдвига на много десятичных порядков. Эта пионерская работа Ребиндера, впервые опубликованная более 40 лет назад в соавторстве с Н.Н.Серб-Сербиной и Л.А.Абдурагимовой, а затем совместно с М.Федотовой, Х.Ходжаевой, получила мировое признание и сохранила свое значение до наших дней. Приоритет школы П.А.Ребиндера в этой области отмечается, в частности, в недавно опубликованной в США монографии профессора Macosko "Rheology, Principles, Measurements and Applications".

Начав работы в области структурообразования, реологии и виброреологии высококонцентрированных дисперсных систем, я ознакомил Петра Александровича с первыми полученными результатами. Петр Александрович дал мне ряд ценных советов, многие из которых мне, к счастью, удалось осуществить.

Позднее, готовясь вместе со мной представить эти результаты на международном конгрессе в Лионе во Франции в 1972 г., Петр Александрович во время наших бесед на эту тему набросал несколько рисунков по представленным мною данным в области виброреологии, некоторые из них я приведу ниже.

Рисунки эти дороги для меня не только потому, что сделаны они рукой Петра Александровича, но в еще большей мере потому, что они, как мне кажется, наглядно иллюстрируют творческий процесс, связанный с разработкой новых методов исследований.

В процессе подготовки нашего пленарного доклада на конгрессе по реологии мы неоднократно встречалисть с Петром Александровичем для обсуждения проблем реологии и виброреологии высококонцентрированных суспензий и порошков.

Был получен ряд новых экспериментальных данных и опубликована серия статей совместно с Петром Александровичем. Предстояло вновь вернуться к анализу и обобщению всего накопленного к этому времени материала.

В частности, вопреки ранее (еще в конце 60 г.) существовавшему мнению о ньютоновском характере течения структурированных дисперсий при вибрации, активно пропагандировавшемуся в эти годы Н.В.Михайловым и многими другими, выяснилось, что такой характер зависимости вязкости от линейного напряжения сдвига имел место лишь в ограниченном диапазоне изменения напряжений сдвига при относительно низком их значении. По мере же роста напряжения, обнаруживалось отклонение в сторону уменьшения вязкости. И хотя при этом уровень ньютоновской вибровязкости в переделах полной реологической кривой течения и оказывался при вибрации намного меньшим, чем без нее, однако при последующем увеличении напряжения, уровень "вибровязкости", уменьшаясь, оставался тем не менее все же более высоким, чем без вибрации.

Позднее, уже после кончины Петра Александровича, это явление нашло объяснение в ряде наших работ.

В предшествовавшие моей беседе с Петром Александровичем годы я безуспешно пытался убедить Н.В.Михайлова в том, что такой характер зависимости вибровязкости вполне естественен. Точка в этом споре была поставлена после нашей беседы с Петром Александровичем. Кривая течения в виде зависимости логарифма эффективной вязкости lgh от напряжения сдвига Р_S пересекается вначале линейной, а затем ниспадающей ветвями при вибрации. Ниже приведена функциональная зависимость, отражающая такой характер течения h = h ⁽⁰⁾(P) – h ^(V)(P) (здесь h ⁽⁰⁾(Р) – значение эффективной вязкости без вибрации, h ^(V)(P) – то же при вибрации. По результатам этого анализа Петр Александрович представил эту зависимость в окончательном виде на рисунке 1, сделанном рукой Петра Александровича. В таком виде эта кривая затем была опубликована, к сожалению, уже после его кончины в сборнике статей "Будущее науки" в статье Петра Александровича "Физико-химическая механика и технический прогресс" (стр. 186, рис. 2) (М.: "Знание", 1973 г.). Кстати, эта статья – яркий пример характерной для Петра Александровича исключительной корректности в отношении представления работ своих коллег и учеников, в обсуждении которых он принимал творческое участие. Неоднократно, в том числе и в связи с публикацией этого рисунка, Петр Александрович подчеркивает наше авторство, хотя вклад Ребиндера в развитие этой идеи был несомненен.

Долгие вечерние и даже ночные часы (а это часто было после 11 вечера до часа - двух ночи дома у Петра Александровича) были посвящены анализу и окончательной подготовке доклада в г. Лионе, в том числе и материалов по виброреологии высокодисперсных порошков. На рис. 2 приведен рисунок, который иллюстрирует как Петр Александрович представлял себе методику и вывод формулы для расчета эффективной вязкости порошка при его истечении через капилляр вискозиметра. Видна и последовательность решения задачи. Прибор этот нами был изготовлен и с его помощью выполнен комплекс исследований по виброреологии порошков.

В этот же период нами усиленно велись работы по созданию и исследованию свойств виброкипящего слоя в высокодисперсных порошках. Ранее работами В.А.Членова и Н.В.Михайлова в области виброкипящего слоя грубодисперсных систем было показано, что граница перехода от состояния псевдоожижения к виброкипению в таких системах при различных частотах и амплитудах отвечает условию А/g =1, А=а ² – ускорение колебаний, где а – амплитуда вибрации, –круговая частота, g – ускорение силы тяжести.

Однако, как было показано нами, при переходе к высокодисперсным порошкам, для которых роль контактных взаимодействий между частицами становится существенным фактором их динамического состояния, это условие не соблюдается. Оказалось, что в зависимости от дисперсности и состояния поверхности частиц порошка величина А/g может существенно превышать 1, достигая 3 ч 4 и более.

Этот факт чрезвычайно заинтересовал Петра Александровича и, обсуждая со мной этот вопрос, он также набросал рисунок (см. рис. 3), отражающий эту особенность поведения высокодисперсных порошков в динамических условиях при вибрации.

И этот результат также нашел отражение в уже упомянутой мною статье Ребиндера в сборнике "Будущее науки". Петр Александрович подробно описал его на стр. 184 статьи.

Поразительную способность Петра Александровича уловить состояние и настроение своих коллег и сотрудников и желание помочь я неоднократно испытывал на себе. Вот лишь один из многочисленных примеров: после плодотворной в научном плане поездки вместе с Петром Александровичем в г. Пензу в конце 60-х годов на конференцию по ячеистым бетонам, где он выступил с пленарной лекцией, а я с докладомпо реологии ячеистого коллоидного цементного клея, который Петр Александрович одобрил, уже на обратном пути в поезде, каким-то непонятным образом, почувствовав мою неудовлетворенность собой, он неожиданно резко повернувшись ко мне заметил: "Доклад Ваш был очень хорош, но не пора ли Вам завершить этот этап и перейти на модельные системы с тем, чтобы шире рассмотреть общие проблемы физико-химии концентрированных дисперсных систем ..."

Это поразившее меня опущение способности читать чужие мысли, понимать и чувствовать состояние своих сотрудников и в самый нужный момент дать единственно верный и точный совет часто определяло научную судьбу многих его учеников и коллег. И для меня этот короткий разговор в поезде и совет Петра Александровича сыграл не меньшее значение, чем первая беседа с ним в лаборатории физико-химической механики в октябре 1959 года. Все последующие годы я старался следовать этому совету и по мере сил реализовал его в докторской диссертации, научным консультантом по которой он был. Предварительное ее обсуждение в присутствии Петра Александровича должно было состояться в Ленинграде в Институте прикладной химии в начале 1972 г., но ... не состоялось: именно в эти дни Петра Александровича не стало.

С грустью и, вместе с тем, благодарностью хочу привести один факт, который очень характерен для Ребиндера. В мае 1972 г. он был во Франции, читал лекции в Сорбонне и посещал ряд институтов, в том числе и в Руане. И вот, уже через месяц после кончины Петра Александровича я получил от него открытку из Франции, из Руана (Рис.4). Эта запоздавшая открытка была последним проявлением доброго внимания Ребиндера как, впрочем, и опубликованная в Докладах Академии наук последняя наша совместная незадолго до кончины подготовленная совместно с ним статья.

Как никто, Петр Александрович умел приободрить в трудные и огорчительные моменты, часто парадоксальным и может быть потому особенно действенным образом. Как-то в "Строительной газете" я с крайним удивлением и огорчением обнаружил небольшую заметку, в которой говорилось о том, что некий нижегородский "изобретатель" создал … "коллоидный цементный клей", - далее указывался номер авторского свидетельства ... и шел текст с описанием формулы этого изобретения.

Удивительным образом номер изобретения, его название и текст слово в слово совпадали с выданным мне ранее много лет до этого авторским свидетельством на изобретение. Реакция Петра Александровича, которому я с огорчением и возмущением рассказал об этой истории и показал заметку, была совершенно неожиданной. "Я поздравляю Вас, радуйтесь, Вы богаты и у Вас есть, что украсть...". А уже потом, вместе со мной, посмеявшись над незадачливым плагиатором, дал конкретный совет как нужно действовать.

Иногда широта научных интересов П.А.Ребиндера, его увлеченность различными, часто казалось бы на первый взгляд совершенно не связанными и далекими друг от друга проблемами, давала повод некоторым его коллегам упрекать его в некоторой разбросанности.

В действительности, при глубоком анализе его работ и этих разнообразных направлений, становится ясным, что все это разнообразие объединено одной общей чрезвычайно плодотворной фундаментальной идеей. Идея эта берет начало с эффекта адсорбционного понижения прочности и суть ее состоит в установлении фундаментальной зависимости между поверхностными явлениями на межфазных границах и многочисленными объемными свойствами твердых тел, разнообразных материалов и дисперсных систем.

Именно эта идея лежит в основе учения о структурообразовании в дисперсных системах, реологии дисперсных систем и множестве других развитых Ребиндером направлений.

Более того, закономерности взаимосвязи между контактными взаимодействиями, поверхностными явлениями в процессах формирования дисперсных структур и их объемными свойствами по существу являются фундаментальной основой огромного разнообразия процессов, происходящих как в природе, так и в техногенной деятельности человека. Современная технология гетерогенных систем в основе своей базируется на этих представлениях.

Здесь, как и в многообразии увлечений П.А.Ребиндера – выдающегося коллекционера, знатока и любителя поэзии, живописи и множества других проявлений человеческого творческого таланта и, вместе с тем, в образной манере его мышления и в глубочайшем проникновении в разнообразные научные проблемы – во всем этом проявляются многосторонность и, вместе с тем, исключительная цельность и яркость натуры Ребиндера.

К науке он подходил как к искусству, его привлекала красота во всех ее проявлениях и потому созданная им наука, носит печать его неординарной личности.