"Я хочу работать на родине"

Этого человека в США избирали "человеком года". Пожалуй, никто из научной братии не имел столько наград (в том числе французский орден Почетного легиона) и званий различных академий мира, сколько Владимир Николаевич Ипатьев. По сей день американские историки науки утверждают, что Россия дала миру трех великих химиков -Ломоносова, Менделеева и Ипатьева. Он автор более 400 работ, обладатель свыше 300 патентов. Но в России его имя многие годы вычеркивалось из всех печатных изданий, ему приходилось сталкиваться с осуждением соотечественников, от него отворачивались друзья и самые близкие люди, его лишили гражданства и объявили предателем Родины.

А ведь как блестяще складывалась жизнь! Он родился в 1867 году в состоятельной дворянской семье. С детства его готовили к военной карьере, и в 43 года он стал генералом. Но еще раньше увлекся химией. Не имея специального образования, все учебные курсы по химии усваивал самостоятельно. В 1899 году, в возрасте 32 лет, работая в Михайловской артиллерийской академии, защитил здесь же докторскую диссертацию и был единогласно избран профессором химии. Стены учебного заведения, где протекала его исследовательская деятельность, способствовали развитию научных поисков. В 1897 году Ипатьев впервые синтезировал изопрен - мономерное звено натурального каучука, многих витаминов и гормонов. Новую страницу в историю органической химии ученый вписал в 1890 году, впервые применив для проведения химических реакций высокое давление. Получившая широкую известность "Бомба Ипатьева", прообраз применяемого ныне автоклава-реактора, поначалу изготовлялась из орудийного ствола и выдерживала давление до 500-550 атмосфер

Летом 1914 года Германия объявила войну России. При Главном артиллерийском управлении в апреле 1916 году был создан Химический комитет, который возглавил генерал-лейтенант действительный член Российской академии наук Владимир Ипатьев, один из немногих ученых, находившихся на военной службе. По его предложению за короткий срок почти на пустом месте были созданы новые военно-химические заводы. Когда помощник военного министра генерал Н Вернандер потребовал гарантий, усомнившись в реальности построения заводов в столь короткое время, Ипатьев ответил "Я - не капиталист, Ваше Превосходительство, и гарантировать проект денежной неустойкой не могу. Единственное, что могу я предложить в залог, это мою голову"

Он был наделен широкими полномочиями и неоднократно встречался с Николаем II, обсуждая с ним не только дела Химического комитета,  но и самые различные вопросы Видимо, тогда он все чаще стал задумываться о "неудачной политике царствования Николая II".

После октября 1917 года наметился новый поворот в судьбе ученого. Не приняв в душе социалистическую революцию, оставаясь приверженцем констуционной монархии, Ипатьев тем не менее искренне и твердо встал на путь сотрудничества с большевиками, решив отдать свои силы и талант Родине. В своем труде "Наука и промышленность на Западе и в России", вышедшем в 1923 году, он отмечает "Никакие потрясения государств, никакие разрухи промышленно-хозяйственной жизни не страшны для государств, если только не пропала охота к производительному труду и не угас дух мысли и творчества, представляющий собой ценнейший народный капитал каждой нации. Во всех таких тяжелых переживаниях экономическо-промышленной жизни государствам приходилось обращаться за помощью к исключительно беспристрастному своему другу - науке, которая своими методами кропотливого, терпеливого и упорного труда указывала на путь, по которому должно было идти строительство для создания новых производств и ремонта всего разрушенного и старого ".

И все же дорогой ценой дался ему этот выбор. От него отшатнулись многие, в том числе самые близкие -дети. Позже в своих воспоминаниях он объясняет свой поступок ."Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков. Можно было считать их лозунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г, проведенный Лениным и Троцким, обусловил собой спасение страны, избавив ее от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны". Результаты деятельности Ипатьева в 1918-1929 годах по развитию химической промышленности трудно переоценить.   Возглавляемый им Химический комитет оказался готовым органом для руководства химической промышленностью в системе ВСНХ Советской республики.  Все предпринимавшиеся ученым шаги по организации новых производств подкреплялись точным научно-техническим обоснованием и широким обсуждением, открытым и для неспециалистов.  Он часто выступал на конференциях и собраниях, писал брошюры и статьи в газеты и журналы.  По предложению Ипатьева в 1924 году был организован Доброхим, одна из самых массовых добровольных организаций, впоследствии преобразованный в Осоавиахим, а затем в ДОСААФ. Он часто выезжал в научные командировки за рубеж . Бывая в Германии, Франции, Бельгии, Японии и других странах,  Ипатьев изучал опыт строительства новых химических предприятий и знакомился с последними достижениями.  В договоры о совместной работе с зарубежными фирмами он включал в качестве обязательного условие, согласно которому все его патенты и патентные заявки должны считаться собственностью Советского Союза.  Получаемые вознаграждения, как и гонорары за выступления, Ипатьев расходовал на покупку оборудования, приборов и реактивов для советских научных учреждений.  Однажды ему предложили сделать доклад на тему "Влияет ли политика на развитие науки?".  "Поставленный вопрос, - вспоминал Ипатьев, представлял большой общественный интерес в советской обстановке, и потому громадный зал Консерватории был переполнен (собралось не менее 2000 человек) Мне не очень было приятно выступать по этому вопросу, так как я не был в состоянии говорить об этом предмете только в угоду большевикам.  Луначарский перед началом собрания, здороваясь с выступающими, весело заметил "Наперед вижу, какие речи произнесут наши докладчики" . Но Луначарский оказался не совсем прав, так как ему все-таки пришлось возражать на мою речь, которая оказалась ложкой дегтя в бочке меда...

Я доказывал, что политика государств не оказывает никакого влияния на творчество гениальных и талантливых людей. Достаточно вспомнить великие твооения Галилея в эпоху   инквизиций, гениальную работу нашего Лобачевского в эпоху Николая I, когла не очень-то поощрялись науки , творчество Менделеева и пр., чтобы ясно видеть, что гении рождались и творили независимо от тех политических воззрений, которые были положены в основу государственной власти  в данной стране. Творчество есть, было и всегда будет свободно и не подчинено никаким правилам  и декретам. но мы должны признать, что экономическая политика  государственной власти может повлиять на развитие той или другой   отрасли промышленности  и создать такие условия, про которых данная промышленность будет в состоянии начать свое существование.  И вот тогда в учебных лабораториях университетов начнут появляться работы, которые послужат фундаментом для установления новых процессов, необходимых стране".

Теперь, наверное, можно понять, почему между государственными деятелями и ученым во второй половине 1920-х годов не все было гладко.   В 1926 году Ипатьев узнает из газет, что отстранен от должности заместителя председателя Коллегии НТО и выведен из состава Президиума ВСНХ.  Аналогичное отстранение Ипатьева от руководства химическими делами произошло и по линии Красной Армии.  При реорганизации Химического комитета в Химическое управление вместо Ипатьева его начальником был назначен другой.

По словам самого ученого, главной причиной этих событий была общая обстановка в стране, сложившаяся после смерти Ленина, который его высоко ценил Уже в конце 20-х годов близкие Ленину партийные и государственные руководители грубо оттеснялись в сторону, их заменяли менее грамотными, но более изворотливыми и беспринципными людьми.  Как член коллегии Госплана СССР и Президиума ВСНХ Ипатьев имел постоянные контакты с Троцким, Подвойским, Кржижановским, Горбуновым.  И вскоре стал с тревогой замечать, что их одного за другим снимают с высоких постов. Это заставляло задумываться об отъезде, особенно когда был арестован его друг академик Шпитальский.

Однако за границей можно было работать, но жить.... Русская эмиграция не могла простить Ипатьеву как его службу большевикам, так и расстрел царской семьи в доме его брата в Екатеринбурге. На одной из встреч с учеными в 1927 году в Германии, куда он приехал в служебную командировку, кто-то из профессоров задал ему прямой вопрос, почему он не покинет СССР, ведь за границей у него больше возможностей для научной деятельности.  "Я не замедлил ответить, что как патриот своей Родины, - писал он впоследствии, -должен остаться в ней до конца моей жизни и посвятить ей все мои силы" . Знаменитый Альберт Эйнштейн горячо поддержал Ипатьева . Тогда они еще не знали, что пройдет несколько лет и оба станут эмигрантами. "Впоследствии я откровенно опишу все свои переживания относительно моего решения не возвращаться в течение известного времени в СССР, и, может быть, читатель найдет мои основания заслуживающими оправдания . Но у меня самого в душе до конца моей жизни останется горькое чувство, почему обстоятельства сложились так, что я все-таки принужден был остаться в чужой для меня стране, сделаться ее гражданином и работать на ее пользу в течение последних лет своей жизни ".

Из очередной зарубежной командировки в 1930 году Ипатьев в Россию не вернулся.  В США он работал в Эванстоне консультантом фирмы "Юниверсал ойл продакт компани" и профессором Северо-Западного университета. По-прежнему направлял в советские издания свои работы, выполненные в США, посылал  на Родину дефицитное оборудование и материалы. Какое-то время все это принималось благосклонно. В 1936 году в Акадении наук СССР даже вышла ею большая книга по катализу.

Но все оборвалось в 1937 году, вопреки его желанию и интересам. Начало того года принесло крайне неприятное известие: его исключили из Академии наук, действительным членом которой он состоял с 1916 года. Был исключен и его коллега Алексей Чичибабин.  В газете "Известия" было опубликовано постановление о лишении их советского гражданства и о запрещении въезда в свою родную страну. В годы Великой Отечественной войны он предпринял шаги к возвращению из эмиграции и посетил с этой целью советское посольство.  Посол в США Андрей Громыко в своих воспоминаниях приводит обращение ученого.   Ипатьев писал "Мне не приходится жаловаться на свое материальное положение и на условия своей работы здесь, в Штатах. Мне дали лабораторию, и я вполне успешно ею руковожу . Все, что в ней делается под моим руководством, высоко ценится в научном мире и в кругах администрации.  Мы работаем над получением высокооктанового бензина, который идет на нужды прежде всего военной авиации.  Но меня не перестают мучить угрызения совести как же так, я, ученый из страны, которая дала мне все - образование, ученую степень, положение в науке, я же из Советского Союза, а результаты моего труда присваиваются другой страной? Прошу мне разрешить вернуться на Родину Я хочу работать на Родине и больше не желаю оставаться в США.  Вы не знаете, что такое быть оторванным от родной земли " Посол далее пишет, что это обращение в тот же день было доложено в Москву.  Вскоре пришел ответ с отказом в просьбе.  Шла война и продолжать на эту тему переписку не представлялось возможным . Известно, что в конце жизни русский ученый вновь собирался возвратиться в Россию, и только быстротечная болезнь и смерть в 1952 году помешали этому.

Ипатьев был человеком скромных желаний и простых привычек, не скаредничал, не копил деньги На свои средства он создал при Нортуэстернском университете лабораторию высоких давлений и катализа, носящую его имя (она существует и по сей день), и учредил именные премии для молодых исследователей. Все годы пребывания в Америке они прожили с женой в скромном номере отеля, так и не приобретя никакой собственности, их личное имущество умещалось в нескольких чемоданах. В своих воспоминаниях он пишет:" Мы, ученые, должны быть очень скромными при оценке наших научных достижений и должны всегда сознавать, что хоть мы и посвятили всю свою жизнь науке, мы могли внести в ее достижения лишь небольшую лепту, так как задачи ее безграничны. Кто с любовью вел научную работу и мог большую часть своей жизни посвятить научным исследованиям, уже тем самым получает величайшее удовольствие, а если он мог передать свои идеи другим для дальнейшей их разработки, то едва ли в какой-либо другой деятельности он нашел бы большее удовлетворение. Опубликовывая свои исследования, ученый навсегда заносит свое имя на страницы истории науки, он вправе гордиться своей работой, и нельзя упрекать его в том, что только одно честолюбие побуждало его к открытиям в научной области"

Уже в наше время были возвращены академические звания химикам Ипатьеву, Чичибабину, Шпитальскому, как и другим ученым с подобной судьбой.  Имя Ипатьева уже появляется в энциклопедиях. Тем самым в нашу историю вернулись отечественные ученые, внесшие огромный вклад в развитие мировой науки, но более из вестные за рубежом, чем в собстве ной стране