Выкупленная свобода

Недавно Совет УМО химических факультетов классических университетов России направил в Министерство образования разработанный им проект об образовательном кредите, суть которого – обязательная двух-трехгодичная отработка выпускников ВУЗов на государственных предприятиях или возврат государству долга за обучение. То есть, каждый 17-летний юнец, едва обретя статус студента, должен будет сделать свой выбор – отправиться ли в будущем на два–три года в распоряжение того или иного предприятия, имеющего статус государственного, или откупиться, подписав с ВУЗом договор о возврате денег за обучение. Речь идет о тех 80% российских студентов, которые учатся пока еще бесплатно.

Почему появился такой удивительный для государства, развивающего рыночную экономику, проект?

Профессорское ретроградство тут ни при чем. Это всего лишь вопль отчаяния вконец измученных педагогов. За последние семь лет 15-16 тыс. молодых образованных людей уехали за границу, другие, окончив вуз, ни дня не работали по специальности.

Между тем, государственное финансирование не покрывает всех расходов вузов - существенную долю средств изо всех сил добывают они сами. В роли наибольших страдальцев оказались естественные факультеты классических университетов и технические вузы. Именно туда невозможно привлечь студентов на коммерческой основе, которая процветает в экономических, юридических и некоторых других гуманитарных вузах. Выпускники именно этих учебных заведений не работают по специальности и уезжают за рубеж.

Однако обучение на естественных и технических факультетах наиболее дорогостоящее: оборудование, расходные материалы, реактивы – все требует денег. Заведующие кафедрами чуть ли не из своего тощего кармана, обходными, только им ведомыми путями, приобретают все необходимое для учебного процесса. И вот эти героические усилия по подготовке молодых специалистов оканчиваются ничем.

Первым взбунтовался химический факультет московского государственного университета. Нет, его выпускники, не идут торговать пирожками: талантливые, действительно увлеченные своим делом ребята, хотят всего лишь работать по специальности. Именно поэтому они уезжают за рубеж, где их берут с распростертыми объятиями. Также с удовольствием их, тепленьких – прямо из объятий факультета, забирают представительства различных иностранных компаний, неплохо укрепивших свои позиции на российском рынке, которые предлагают не только достойную зарплату, но и жилье иногородним.

Педагогам, вкладывающим в студентов всю свою душу, обидно: "А что же остается нам: факультету, вузу, родине?" Сели, подумали, собрали себе подобных горемык из российских университетов, да и сочинили бумагу – проект о кредите образования.

Сегодня в России по официальной статистике 10-12% безработных, то есть около 8 млн. человек. Реально – значительно больше. Многие из них – опытные, квалифицированные кадры, с которыми молодым специалистам трудно конкурировать, и после окончания вуза они рискуют остаться без работы.

Огромное число предприятий стоит, другие загружены вполсилы, более-менее живы лишь те, что работают на экспорт. Судьба предприятий ВПК – основного работодателя технарей в советское время - до сих пор не решена. Отраслевые НИИ, за небольшим исключением, практически прекратили свое существование, Академия наук представляет собой заповедник, вымирающие обитатели которого должны быть занесены в Красную книгу.

В то же время, те редкие заявки, которые приходят сегодня на молодых специалистов от предприятий и НИИ, остаются неудовлетворенными: ребята не хотят туда идти работать за гроши.

"Они мне просто смеются в глаза, когда я им предлагаю работу в некоторых отраслевых НИИ", - в сердцах восклицает заведующий кафедрой коррозии и защиты металлов Московского института стали и сплавов В.Ю. Васильев.

"В активизировавшиеся сейчас ФСБ, Министерство обороны и МВД наши выпускники не рвутся: ни интересной работы, ни привлекательной зарплаты", - признается декан химического факультета МГУ В.В. Лунин.

И ведь, не с жиру бесятся: как говорят сами преподаватели вузов, уже начиная со второго-третьего курса, студенты начинают подрабатывать: многие, чтобы обеспечить себя, а иные - и оставшихся в провинции родителей с сестрами-братьями. Времена нынче не те, когда можно было до самой пенсии сидеть на шее родителей.

На что же рассчитывают авторы и приверженцы проекта? "Государство не должно себя вести безответственно, долго так продолжаться не может, должно что-то измениться, зарплата скоро поднимется, предприятия оживут", - надеются одни.

У других же, например, декана химического факультета Алтайского государственного университета Н.А. Базарновой, позиция более жесткая: "У молодежи надо вырабатывать гражданскую позицию, слишком много они хотят и все сразу, и это, безусловно, западное влияние, однако, человеку ТАК много не надо".

Как видно, мнения первых и вторых расходятся - однако обе группы - сторонники предлагаемого проекта.

Но у "образовательного кредита" есть и противники.

"Я категорически против таких реформ!" - эмоционально восклицает декан химического факультета Кабардино-балкарского университета А.М. Хараев, - "В свое время я сам пострадал от системы распределения, потеряв три года на заводе, в то время как я хотел заниматься наукой. С другой стороны, какое предприятие возьмет себе выпускника, и что оно может ему предложить - рыть окопы? Уезжающие за границу тоже не должны ничего возвращать государству, которое не может обеспечить им достойную жизнь".

В этом монологе, как нетрудно заметить, отражены не только личный взгляд декана, но и проблемы региона. Необходимость учета региональных проблем подчеркнул и декан химического факультета Тамбовского педагогического университета В.И. Вигдорович:

"Все зависит от региона: у нас, например, избыток учителей химии сегодня. Чтобы всех наших выпускников отправлять в школы, ежегодно 10% учителей должны уходить на пенсию. Так что, принимать такой закон означает лишь то, что мы будем готовить людей на биржу труда".

Никто из опрошенных руководителей технических вузов Москвы не верит, что предприятия сегодня способны планировать свою работу на несколько лет вперед. Кто сегодня скажет, что с ними будет через пять лет? Где будут работать все те студенты, которые сегодня подпишут свой договор об обязательной отработке? Или, может, действительно – организовать вновь шарашки, и пусть трудятся там за тарелку постных щей в тюремной робе с ночным отдыхом на нарах: ведь ни на одежду, ни содержание домашнего очага те 200-300 рублей, которые сегодня предлагают иные государственные учреждения, средств не хватит.

Однако вспомним, что проект предполагает также и оплаченную свободу: если выпускник пошел работать на частную фирму или уехал за рубеж, то он может оплатить свой долг перед отечеством, отчисляя часть своей зарплаты в пользу государства. То есть частная фирма, действующая на территории России, приравнена к иностранному государству.

Но, разве не в российскую казну они платят налоги, не в России создают рабочие места и организуют производство?

Интересно, а сколько из ныне действующих предприятий сохранило за собой статус государственных? И почему, в конце концов, студент стал крайним: почему именно он должен расплачиваться за все?

Впрочем, среди профессоров существует и другая точка зрения: оплачивать молодого специалиста должны сами фирмы, которые берут его себе на работу. Профессор Московского института тонкой химической технологии Р.П. Евстигнеева ссылается на опыт Запада, где частные компании практически содержат образование (например, в Швейцарии, ФРГ, США). Особенно энергично в образование вкладывают технологические компании. Почему бы и у нас не ввести в законодательном порядке что-нибудь подобное?

Однако сегодня проблема безработицы среди молодых специалистов так велика, что как сообщил в одном из своих недавних интервью недавний вице-премьер Михаил Задорнов, в правительстве сейчас обсуждаются идеи не оплаты частными компаниями выпускников вузов, а предоставления им льгот, если они обеспечивают молодых специалистов рабочими местами.

Что же касается оттока молодых кадров за границу, то, как считает Михаил Задорнов, решить эту проблему одним каким-либо действием невозможно. Только общее улучшение ситуации в стране – повышение уровня жизни и степени безопасности - может прекратить этот процесс.