Лишние годы не сделают погоды

– Валерий Васильевич, мы вошлн в новое столетие под знаком очередной назревающей реформы образования. Каково ваше отношенне к ней – в первую очередь к двенадцатилетке и единому национальному экзамену?

– Я недавно был в Германии на конференции Ассоциации выпускников и друзей Московского университета, и вся германская профессура, с которой мне пришлось общаться, в один голос говорила: не делайте двенадцатилетку, она плодит наркоманов! Мы с вами прекрасно понимаем, что дети в 16 и 18 лет – это совершенно разные люди. Есть обьективные физиологические и психологические возможности организма, позволяюшие до определенного срока хорошо учиться в средней школе. А потом должен быть другой уровень: молодой человек либо идет работать, либо поступает в техникум или вуз. 16 – 17 лет для этого – оптимальный возраст. И я хочу, чтобы те 16-летние, у которых горят глаза при слове "наука", не потеряли этот блеск. Для этого им надо дать возможность пойти в высшую школу. Двенадцатилетка для нас – непозволительная роскошь еще и в свете сложной демографической ситуации. Кто же будет работать? Смешно, что именно сейчас, когда и Германия, и Америка ориентируются на нашу традиционную среднюю школу-десятилетку, мы собираемся брать у них ту систему, которую они сами критикуют!

– А наш министр образования постоянно апеллирует к западному опыту ...

– Я был в выпускном, 13-м классе лучшего химического лицея Голландии. И с разрешения учителя задал учащимся несколько вопросов "на соображение". 18 – 19-летние ребята не ответили ни на один самый простой вопрос, на который наши школьники отвечают в 8 – 9-м классах. Вот вам и западный опыт, на который так часто ссылается министр.

– Но ведь дети в школе так нерегружены, и 12 лет, по мнению министра, нужны именно для того, чтобы освободить школьников от тех сиециальных знаний, которые предполагается дифференцированно давать в последние 2 года. Зачем, спрашивается, мне какие-то химические тонкости, если я собираюсь стать филологом?

– Во-первых, школа должна дать базовые знания. У ребенка нужно выработать некое фундаментальное представление о единстве мира во всем его многообразии. А во-вторых, специализация существует и в сегодняшней школе – у нас есть профильные химические, математические, филологические 10 – 11-е классы.   Что касается перегрузок, то наши дети учатся 170 дней в году, т. е. менее полугода, остальное – каникулы, праздники, выходные. Перегрузки возникают, когда  мы хотим научить ребенка одновременно всему – пению, рисованию, танцам, языку и т. д.

– А что вы скажете о главком аргументе сторонников реформы: сейчас сложилась самая подходящая демографическая ситуация, и если реформу не провести, то придется сокращать учителей?

– Момент демографического спада, ссылаясь на который Минобразования пытается привлечь на свою сторону учителей, пугая их возможными увольнениями, – это действительно удивительный шанс. Но использовать его надо не для введения двенадцатилетки, а для переподготовки педагогов. Ведь у нас есть у кого перенимать опыт, есть просго удивительные учителя! Мы всех их знаем, знаем, чьи дети всегда поступают, к примеру, на химический факультет. Я каждый год жду их учеников: из Челябинска, Нерюнгри, Твери, из Великого и Нижнего Новгорода.

– Но единый национальный экзамен также призван помочь талантливой молодежи из провинции поступить в престижный вуз!

– Единый экзамен как испытание при поступлении в вуз – это идея настолько абсурдная для России, что ее, мне кажется, даже не следует обсуждать. Если речь идет о пресечении взяточничества, то для этого есть Министерство юстиции и Министерство внутренних дел. Если же цель – доступность высшего образования, то эту задачу может решить сам вуз. У нас, к примеру, последние 6 – 7 лет утвердилась такая практика: с января месяца мы проводим заочный тур, в котором участвуют до 3 тысяч человек. Тех, кто хорошо себя показал, приглашаем на очный тур. Это письменный зкзамен. У каждого есть возможносгь посмотреть свои результаты, поговорить с преподавателем, а в случае необходимости – подать апелляцию. В итоге около половины наших студентов – это ребята более чем из 50 регионов нашей страны и 12 бывших республик СССР. О каких еще равных возможностях можно говорить? Ряд сотрудников нашего факультета одними из первых получили премию президента за создание и реализацию концепции непрерывного образования, за открытие доступа к образованию талантливым ребятам из провинции. И этот опыт подхватили сейчас все университеты! А как можно обеспечить тест всем школам России? У нас 70%  школ – сельские, и я знаю, что в моем родном селе Красный Рог, где я окончил среднюю школу, еше долго не будет возможностей для проведения единого национального экзамена. У нас было совещание деканов в июне этого года, на котором мне было дано поручение обратиться к министру с просьбой приостановить "рефарматорскую" гонку. Быстротечная реформа в системе образования может привести к последствиям, не сопоставимым ни с какими ошибками в других  сферах жизни.

Беседовала
Елена Егорова